Темное время суток. Фантастический роман - Страница 55

– Магическим образом? – переспросил Рамон.

– Ну да. Письмена на стене. Крыса-фамильяр. Куча всего. Будь внимателен, действуй быстро. Усек?

Рамон снова кивнул.

И не удержался от вопроса:

– Послушай, Тейн. А правду говорят, что ты охотник-ведун? Разве такое возможно?

В ответ – насмешливый взгляд.

– Ты, друг мой, не это хотел спросить. Тебя интересует другое. Зачем я вызвал напарника, если сам могу добывать все, что мне нужно?

Никита не отвел глаза.

– Примерно так.

– Представь себе, – паренек развел руками, – что я умею делать не все. Вот, например, тайники. Все эти межсрезовые сейфы, которые профсоюз использует для контрабанды. Ты не знал? Так вот, я не умею их фиксировать. Не научился еще. Поэтому мои вещички вылетают в неведомых направлениях и радуют незнакомцев далеких слоев. Так что сделай все, как положено, и не путайся под ногами.

Сказав это, Тейн переместился на кухню.

– Любишь японский фастфуд? Донбури по-ихнему?

Рамон последовал за своим командиром.

– Я все люблю.

– Молодец, – Тейн достал из холодильника две пластиковых коробки с непонятным содержимым. Что-то желтое, присыпанное зеленью. – Держи. Разогрей в микроволновке.

Рамон взял коробки.

Микроволновка предсказуемо встретила охотника иероглифами и пиктограммами.

– Твою мать, – выругался Рамон, засунув коробки в печное нутро. – Вы издеваетесь.

Тейн приблизился к агрегату, захлопнул крышку и быстро пробежался пальцами по сенсорам. Вспыхнул зеленый огонек. Послышалось гудение.

– Учи японский, – последовал язвительный совет. – А то с голоду умрешь.

Захотелось врезать этому напыщенному анимешнику.

* * *

Мощный луч прожектора врубился во тьму, выхватив чужой вездеход. Гусеничный монстр, почти не уступающий «Арктосу» в размерах.

– «Харьковчанка», – отметил Кадилов. – Где они ее выкопали?

Четыре лобовых окошка были освещены изнутри. Дверца кабины распахнута настежь. Там же Рамон заметил небольшую лесенку.

– Сколько их там? – спросил Никита.

– Мне почем знать, – голос Ефимыча звучал глухо. Тяжело говорить, когда на голове шерстяная шапка и меховой капюшон, а половина лица обмотана шарфом. – Вездеход рассчитан на восемь человек.

Пулеметная турель «Арктоса» шевельнулась. Загудели сервоприводы, что-то лязгнуло. Валик берет на прицел «Харьковчанку», понял Никита.

– Дверь, – сказал Азарод. – Не нравится мне это.

Рамон присмотрелся и понял, что дверь кабины чужого вездехода распахнута настежь.

Это плохо.

Очень плохо.

– Ефимыч, смотри по сторонам, – Никита подобрался. – Азарод, держи тыл.

– Они еще не обернулись, – напомнил Кадилов.

– Да. Но что им мешает иметь стволы?

Охотники неуклонно приближались к продуваемому всеми ветрами гусеничному зверю. Буран немножко поутих, но радости не прибавилось. Происходящее напоминало хитрую ловушку.

– Не растягивайтесь, – предупредил Рамон.

Щелкнула рация.

– Вы как? – голос Валика с трудом пробивался сквозь шум атмосферных помех. – Не сдувает?

– Дай мне нюхача.

Затяжная пауза.

– Слушаю, – сказал Друмкх.

– Принюхайся хорошенько, – попросил Никита. – Можешь определить, сколько людей в вездеходе? Полина там?

Треск и шипение.

– Запах ослаб, – признал Друмкх, – но она внутри. Про остальных не могу сказать. У меня не было их вещей.

– Понял, – Рамон выключил рацию и спрятал в карман парки. Послезакатье – через двадцать минут. Нужно торопиться.

– Прикроешь, – бросил Рамон через плечо, ухватившись за промерзший поручень. Пальцы ощутили ледяной холод даже сквозь вязаную перчатку с кожаными и меховыми накладками.

Из кабины уходили остатки тепла.

Обогреватель работал на износ, это чувствовалось. Над головой – распахнутый люк, наполненный чернотой и завыванием ветра. Рядом – прозрачный астроколпак.

Никого.

Рамон тихонько расстегнул молнию парки. Сунул руку за пазуху, извлек из кобуры «аграм». Перевел предохранитель в режим одиночных выстрелов. И потянул на себя дверь, ведущую в жилые отсеки вездехода.

Коридор, тусклое освещение.

Слева – дверь камбуза. Справа – ряды двухъярусных спальных полок, спрятанных за полупрозрачной перегородкой.

Изгиб коридора.

Рамон остановился на пороге кают-компании. Откидной столик, три кресла, привинченных к переборке. Окошки иллюминаторов, покрытые инеем.

За столом сидит человек.

Сидит и ухмыляется, глядя на непрошеных гостей.

– Проверь сортир, – приказал Никита Ефимычу. Азарод с топором на плече скрылся в недрах вспомогательного отсека.

– Чисто, – сказал Кадилов.

Теперь два ствола смотрели на пассажира вездехода. Его лицо Рамону не встречалось в прежней жизни. Борода с проседью, короткая стрижка, очки. Поверх клетчатого свитера – расстегнутая парка.

– Здравствуй, Никита, – мужик слегка поклонился. – Давно не виделись.

– Лайет.

– Ты меня помнишь, – обрадовался бородач. – Это льстит. Пришлось занять новое тело для разговора. Надеюсь, ты не будешь возражать. Толик, и тебе привет.

– Где Полина? – перебил Рамон.

– Спешишь, – вздохнул мужик. – Не любишь темное время суток?

– Кто его любит, – буркнул Кадилов.