– Умеют мыслить в зверином обличье, – добавил Азарод. – Поэтому довольно опасны.
– Воюют грамотно, – буркнул Рамон. – Есть представление о тактике.
– Да, – кивнул Ефимыч. – Вы правы, мои некрещеные братья. Следующий класс – вожаки. Это опытные бойцы, научившиеся справляться с вооруженным противником. Высокий авторитет, навыки убийц. Полностью сохраняют память о ночных похождениях, поэтому могут планировать рейды и захват новых территорий. В отличие от адептов и знающих.
– Да, – Рамон устало вздохнул. – Первые вообще ни черта не помнят, у вторых поутру – мешанина образов и эмоций. Как после пьянки.
– Хорошая аналогия, – похвалил Ефимыч.
– Спасибо.
– Но есть и четвертый класс, – напомнил Азарод.
– Да, – Кадилов отвел взгляд куда-то в сторону. Смотреть, впрочем, было не на что. Вогнутые матовые стены. – Метаморфы-универсалы. Высшая каста.
Азарод сплюнул:
– Пакость.
– Погоди, – Рамон поднял руку. – Это те парни, что перекидываются частично? Умеют сражаться нашими мечами и кастетами?
Ефимыч хмыкнул.
– Если бы.
– Это и вожаки вытворяют, – встрял некромант. – Велика невидаль.
– И вожаки, – тихо проговорил Кадилов, – и продвинутые знающие. Особенно те, у которых кисти похожи на человеческие после трансформации.
– Крысолюди, – догадался Рамон.
– Хотя бы.
Капсула двигалась совершенно бесшумно. Рамон не ощущал ускорений и торможений – видимо, в стенки зашиты мощные гирокомпенсаторы.
– Универсалы, – Кадилов воздел указательный палец, – способны произвольно менять формы. День или ночь – это не играет роли. Такой метаморф может перекинуться в урса, кхана, ворона или акулу. Полная свобода действий. Их не сковывают естественные ограничители.
Рамон задумался.
– Их мало, – сказал Азарод. – Единицы.
– К счастью. – Ефимыч подтянул к себе дробовик, валявшийся на соседнем кресле. – Иначе война не прекращалась бы с наступлением рассвета.
Никита глянул на сенсорный дисплей выдвижного столика. Желтая точка капсулы уже вплотную приблизилась к Медгородку.
– Ты не ответил на вопрос, – Рамон чувствовал, что информация, которую он хочет получить, очень важна. – Какое отношение к этому имеют души? И, кстати, ты забыл о классе оборотней-проводников.
– Не забыл, – отмахнулся Ефимыч. – Просто их не всегда выделяют в самостоятельный класс. Есть мнение, что звериные проводники – это подвид знающих.
– Чушь, – хмыкнул Азарод.
Кадилов перевел взгляд с некроманта на лидера.
– Систему видишь? Во всех этих классах?
– Развитие, – догадался Рамон. – Они развиваются!
– Правильно. Соображаешь. Логично предположить, что есть вершина этой пирамиды. Некий абсолют, к которому стремятся все переверты. Помимо своей воли, разумеется.
– Ты хочешь сказать, – медленно проговорил Никита, – что метаморф – всего лишь зародыш? А что дальше?
Тяжелая ладонь Кадилова легла на плечо Рамона.
– Дальше – тварь без души. Энергетическая субстанция, способная легко преодолевать трещины, вселяться в людей и предметы, пожирать чужие души, накапливать мощь. Принимать любые формы. Как материальные, так и астральные.
– Диаблеро, – тихо произнес Рамон. – Основатели.
– Ты мыслишь ограниченно! – Ефимыч рассмеялся. – Замкнутые круги – это для любителей Блока. Ночь, знаешь ли, не всегда заканчивается аптекой. Почему основатели примкнули к Сферам и профсоюзу в Логове? Враждующие стороны объединяются, когда им страшно.
– Хватит жути нагонять, – попытался разрядить обстановку некромант.
– Ничего я не нагоняю, – спокойно возразил Кадилов. – Говорю, как есть. Все струхнули, поскольку встретились с бездушной тварью. Прозвучало мнение, что это существо непобедимо.
– Мнение? – не понял Азарод.
– Предположение, – уточнил Кадилов. – Видишь ли, никто не смог одолеть тварь в поединке. Ни в реале, ни в астрале.
– Интересно, – Рамон задумался. – У бездушных есть название?
– Есть, – ответил Ефимыч. – Вендиго.
– Что-то индейское, – блеснул эрудицией Рамон.
– Правильно. Индейцы так называли проклятого духа-людоеда. Допустим, ты практиковал каннибализм и черную магию. Или тебя укусили. Ты превращаешься в вечно голодного демона, пожирающего человечину. Сам ты будешь полупрозрачным, невероятно высоким и неуязвимым. С кожей, которую ничем не пробить.
– Что из этого вымысел? – спросил Рамон.
– Почти все, – усмехнулся ангел. – Кроме неуязвимости. Вендиго не взять ни серебром, ни рунами. Демоны пробовали сжечь его – не знаю, что из этого вышло. Зато вендиго с легкостью разделываются и с охотниками, и с демонами, и с ангелами.
– Впечатляет, – оценил Рамон.
– Еще бы, – согласился Азарод.
– Стоп. – Никиту осенило. – Так вот для чего потребовалась экспансия оборотней! Кто-то выводит вендиго? Но зачем?
– Все очень просто, – вздохнул Кадилов. – Кто-то собирается использовать вендиго в своих интересах. Изменить баланс сил. И тут всего три варианта.
– Ангелы, демоны и профсоюз? – предположил Рамон.
– В точку.
– Почему ты не учитываешь основателей?
– Это не соответствует их политике. Основатели не любят себя афишировать, вступать в затяжные войны и что-либо захватывать. Они предпочитают держаться в стороне. Не трогайте меня, я не трону вас.